В первый момент, когда видишь этот узкий и длинный водоем, особенно если выходишь к нему по горам, и вода блестит далеко внизу, даже не верится, что это озеро. Кажется, что у подножья хребта неторопливо движется спокойная могучая река, и только спустившись к воде, обнаруживаешь, что она... никуда не течет, да и ширина этой "реки" явно великовата для горного потока.

К вытянутому водоему круто спускаются склоны лесистых гор. Их темно-зеленый, несколько однообразный наряд как бы подчеркивает протяженность озера, его огромные размеры.

За каждым поворотом, за каждым мысом этой неподвижной серебристой ленты, покоящейся в каменной оправе, взору открываются пейзажи, один величественнее другого на далеком фоне снежных шапок снежных вершин. С прозрачностью воды спорит своей прозрачностью воздух. А ясными летними вечерами стоит такая удивительная тишина, что, кажется, если хорошенько прислушаться, можно услышать даже шорохи на противоположном берегу озера.

Правда, есть здесь места, где никогда не бывает тишины. Там шумят и грохочут водопады, которых так много на реках, впадающих в озеро. Иные из них обрываются с прибрежных скал прямо в озерные воды, а некоторые образуют почти непрерывную цепочку пенных каскадов, падающих с огромной высоты.

Облик озера меняется по нескольку раз в сутки. В лучах утреннего солнца оно кажется малиновым, в ясный полдень - голубым, в сумерки - черным, как деготь, а в лунную ночь его вода сияет, как расплавленное золото.

Одинокое горное озеро.
Берега поросли тростником.
И ползёт пелена молоком
С луговины от пастбища козьего.

Ни души. Тень утёса скалистого.
И святой, мирный, странный настрой.
А по зеркалу озера - рой
Отражений от солнца лучистого.

Тишина. Ивы тихие, грустные
Наклонились над мёртвой водой.
И слепят серебристой слюдой
Рёбра скал, возле озера узкие.

Ветра нет. Пахнет прелью и тлением.
Из ущелья бегущий ручей
Не вещает журчащих речей…
И исходит душа просветлением.